Мужская аксиома

Любой мальчишка, завидев оружие, даже игрушечное, испытывает восторг, восхищается им. Что уж говорить о мужчинах… Врожденная жестокость? Вовсе нет. Каждый из нас – охотник. Кормилец и защитник. Многие завидуют человеку с ружьем – тому, кто, купив охотничью лицензию, отправлЛяется на болота, в леса, в степи... Стрелять дичь.
А что думают об этом сами стрелки?

Марсель Хуснутдинов: Для меня охота – удовольствие, которое мне передалось по наследству. Отец мой был охотник, он брал меня с собой, и привил те чувства, которые сегодня только укрепляются.

Юрий Цигунов: И мой отец был охотник, но потом он это дело забросил, и мне досталось в наследство его ружье. Я отслужил в армии, а коллектив охотничий уже был, я попросился, и меня взяли. Побегал я там... Ситуация очень простая: если в тебе эта страсть проснулась с первого же раза, то это навсегда. Это как в любом деле.

Андрей Мартьянов: Я работал в милиции инспектором по охране природы. И по роду деятельности с этим пересекался. Вышло это попутно. Начал с утки, потом копытные… Так и переросло в хобби.

И каждый может стать охотником?

Ю. Ц.: «Стать» – нет. Нужно окунуться в охоту. Если зацепит  – да! Ваше! Ну, а нет, так и не станешь. Говорят, охотники бывают разные – те, кто охотится по-настоящему, и те, кто отдает дань моде на охоту.

М. Х.: Мода – это не охота. «Гости» на охоте – это те, кто приезжает расслабиться, байки послушать, на других посмотреть и себя показать. Они могут и не стрелять, а «охотиться» в машине, греясь, и под музыку. Не охота, всего лишь общение. А нам важен сам процесс!

Юрий Цигунов

Ю. Ц.: Охота – это второродный грех. Адам съел яблоко и… начал охотиться. Добывать пищу. Мясо! И в единоборстве со зверем мужское начало или подтверждалось, укреплялось, или подвергалось обструкции, и мужчина терял власть и уважение коллектива, племени, иногда – всего рода. На генном уровне, постепенно, это передавалось поколениям… В Оружейной палате можно увидеть, с чем люди ходили на охоту раньше. Иван III, например, – с рогатиной.

Лося или кабана выгоняли собаками «на номер» и встречали один на один – рогатинами, пиками, ножами. C большим риском для жизни охотника. Много позже охоты стали проводится не для сытости, а как подтверждение статуса хозяина территории, помещика.

И сегодня мужчины делятся на две категории: настоящие охотники и тех кто все эти гены растерял, заглушил их зов благами цивилизации. Однако и им, этим «урбанизированным» охотникам, хочется.
Вот они приезжают, водку пьют, иногда шкуру возьмут, иногда  – ножом резанут. Охота настоящая – это реализация, это драйв, когда все внутри кипит, бурлит, рвется наружу! И необязательно это крупный зверь. Открывается, скажем, сезон на утку  – руки аж трясутся: мандраж, предвкушение... Хотя, ну что такое утка – ни дать ни взять, особенно – в ощипанном виде! Но, представьте: залезть в болото, окунуться там по уши, воды зачерпнуть, по камышам лазить… Ну, нормально разве? Нормальному человеку – это не только не надо, это… (Смеется.) А вылезешь из этих камышей, черкаса всего подстрелишь… маленького – и счастлив!

Марсель Хуснутдинов

М. Х.: Мы стараемся правильно охотиться, возродить ту охоту, какой она была раньше, тридцать – сорок лет назад. Старинную, древнюю.

Что значит «правильно»?

М. Х.: Кабинет министров выдает разрешение – в каком районе, на каких животных и в каком количестве можно охотиться. И вот эту путевку нужно сначала получить. И тут очень много условий: нужно быть членом клуба, не иметь нарушений, активно отрабатывать в лесу – пять раз в году нужно в этом участвовать.

Вы сказали про отработку. Это как?

М. Х.: Закладываем фураж, соль. Можно заплатить членский взнос и отработку суммарно, эти деньги уходят на оплату дополнительной нагрузки егерей.

Охота состоит из нескольких этапов. Сначала, подготовительный период – сбор, он тоже интересен, не меньше, чем охота. Ничего нельзя забыть: оружие, одежда, средства связи, патроны… машину надо подготовить, да и запчасти взять. Обязательно составляется список всего необходимого – я по нему и собираюсь.

Дальше – переезд. В какой-то район, в лес. Это не значит, что как только мы въехали в лес, сразу начали охотиться. Нет, это определенный ритуал. И потом – это ответственность, поэтому мы, как правило, в свою компанию чужих, непроверенных людей не берем, потому что убойная сила выстрела – три километра.

А. М.: А смертельные случаи на охоте случаются каждый год. Раньше нарезным оружием можно было пользоваться, только если участвуешь в гособстреле животных для заготовки мяса, но сейчас уже такого нет, это было в тяжелые для страны времена. Если лишался охотничьего билета, сразу терял и право на оружие. Или, например, было требование: зачехлять оружие при выходе из охотничьих угодий.

Ю. Ц.: С точки зрения обывателя есть зверь, и есть охотник. С ружьем. Получается, мы как бы заранее обладаем преимуществом. Но, поверьте, это совсем не так. У зверя масса качеств и способностей, недоступных нам – слух, зрение, чутье… Единоборство равное. И если хоть что-то сделать «не так», зверь «уходит». Нужно все тщательно продумать, чтобы перехитрить зверя. И тогда, возможно, затратив много сил, пробежав с ружьем многие километры, обозлившись на себя, на всех и вся, дойдя до белого каления, удастся его отстрелить. Возможно…

М. Х.: Так вот, приехали мы на место. Сперва нужно навестить охотоведа, он назначает нам егеря, который присутствует на охоте. В идеале. Но бывает, что егерь, например, заболел. Или Агрызский район – большой, и на него один охотовед и два егеря. И группа охотников из десяти человек. Понимаете?

Весь лес делится на определенные сектора – кварталы. Эти кварталы составляют просеку – квадрат со стороной один километр. Потом мы начинаем «обрезать квартала», объезжаем их, ищем в каждом квартале следы. Если охота на кабана, то смотрим только кабаньи следы. Ага, входящих следов восемь, выходящих  – четыре… В этом квартале есть зверь! План вырабатываем, выставляем «номера». Пускаем загонщиков с другой стороны, они подталкивают,  гонят этого зверя на номера. Понимаете, охотники по натуре должны быть очень выносливыми. Стоять на номере – это не покурить выйти… зверь все, абсолютно все чует и слышит! Дышать даже нельзя!

Что такое «на номере»?

М. Х.: На номере – это как раз в том месте, где наиболее вероятно может пройти зверь. «Номер» – это стрелок. А загонщики  – это те, кто загоняет зверя. Представьте: зимой по двухметровому снегу нужно гнать зверя до двух километров. Вот охотник идет по лесу по колено или по пояс в снегу и гонит зверя. Специалистом нужно быть. Слова даже разные.

Идти «с голосом» – кричать «гоп!» Обнаружил – «нашел!» А если зверя уже подводят к номерам, раздается крик «пошел!» Собака – она сама ведет зверя, она лает и лаем показывает, куда перемещаться номерам, чтобы перехватить зверя. Номера выставляются так, чтобы не было перекрестного огня, чтобы люди не попали друг в друга, и чтобы зверь вышел на номер – он ведь может и между пройти. Много нюансов. Нельзя, например, бежать на выстрел или бежать за зверем.

Ю. Ц.: Тут все должно быть согласовано. Назначается один старший. И с номеров без команды никто не снимается. Все четко.

Андрей Мартьянов

А. М.: Перед началом охоты необходимо сдать охотминимум: правила поведения на охоте, правила снаряжения, правила обращения с оружием. Правил много, да и видов охот немало. Охота на реву, например, – на лосей или оленей. Охотник в специальный рожок заманивает лося на себя. Многообразие охот и побуждает участвовать во всех видах. Это интересно.

На каких животных интереснее всего охотится?

Ю. Ц.: Вы не поверите – на гуся. Я много лет охотился, и только спустя семь лет впервые подстрелил гуся. Семь лет! Гусь очень умный и хитрый. Пришлось перелопатить кучу литературы. Я искал, экспериментировал… В грязи по пояс, в окопе, пересвистываемся, прячемся, сидим тихо… Гусь все видит. Он на пять километров видит любой шорох человека. И подстрелить его очень сложно, и именно эта сложность привлекает!

Вот, например, волк: если он почует человека, тут же исчезнет. Или медведь. Никто из них на человека не нападает. Но если голодные или разъяренные… Знаете, взрослый кабан может человека пополам разорвать. У нас даже случай был...

Андрей Романов

Андрей Романов: Я как-то ради интереса подошел к вольеру, посмотреть, так сказать, набраться впечатлений перед охотой. И там бегало два кабанчика. Один из них остановился метрах в пятнадцати от меня, сбоку. Чувствую, за мной наблюдает. Мгновение, я даже не успел сообразить ничего, он бросается на меня. Между нами была металлическая сетка, а если бы это было в живой природе, то я не то чтобы вскинуть ружье, я вообще ничего не успел бы сделать... Он ведь своим кабаньим рылом добывает себе пропитание, разрывает почву. Вот сейчас, в декабре, мы заходим в лес – там все разрыто. Вы можете представить, какая это крепкая земля, мерзлая! Кабан очень быстр, хитер и даже… коварен. У животных выживает только сильнейший. Естественный отбор.

Интересно, а женщины среди охотников есть?

Ю. Ц.: Есть. Я лично знаю одну – так она стреляет… лучше меня намного. Но все-таки охотники – это традиционно мужской коллектив, женщины редко пробуют разбудить в себе эту страсть. Хотя женщины, по-моему, явно охотники по своей природе.

В кого нельзя стрелять в лесу?

Ю. Ц.: Стараемся сейчас не стрелять в лосих. Причина – неравномерное распределение поголовья. Вот Андрей Юрьевич – на него в прошлую охоту вышла лосиха со взрослым лосенком, и он, как полагается, лосиху пропустил, ради лосенка… Лосиха еще принесет потомство. Много тонкостей. Перенаселение леса, например. Если не стрелять совсем, возникнет другая проблема: лось съест всю поросль в лесу. Лесники взвоют – они высаживают елочки, а лоси объедают верхушки, и елочки молоденькие погибают.

Получается – сплошная стратегия?

Ю. Ц.: Безусловно. В этом году зайчика не отстреляли как следует, он расплодился, и от какой-то инфекции летом пошел мор. Еще при выдаче лицензии указывается: разрешение это на взрослого зверя или на животного текущего года. И правила эти нарушать нельзя. Если ошибся – до разделки и вывоза мяса из леса обязан закрыть лицензию. Или кабаны, для них срок – два года, потом их мясо становится очень жестким…

Правда, что охота – развлечение для состоятельных людей...

М. Х.: Если просчитать процесс, на который мы затрачиваем физические и материальные средства, то добыча становится золотой.

Ю.Ц.: Да, это дорогой вид отдыха. Не зря охота считалась привилегией царей. Сегодня лицензия на взрослого лося стоит около 17 тысяч рублей, на кабана – семь, молодняк – чуть дешевле. К лицензии нужна путевка. От стоимости путевки зависит зарплата егерей, охотоведов. Если считать все затраты – собака, оружие, патроны есть по три доллара за штуку… В среднем получается, наверное, по 15-20 тысяч рублей, а группа – десять-двенадцать человек… И все же охота – демократичный вид отдыха. Мы вот с Андреем Юрьевичем два года назад поехали охотиться на гуся в Апастово. И смотрим – в те же болота направляется старик лет семидесяти, с рюкзачком, старым ружьишком, ковриком. И идет на этого гуся дня на три… И для него это тоже открыто, доступно. Это что-то внутри человека сидит, туда гонит. Надеюсь, что и меня это тоже погонит в его возрасте.(Смеется.)

А экзотика, скажем, африканская обязательная пятерка?

Ю. Ц.: Есть, конечно. Во-первых, один тур в Африку стоит более 20 тысяч долларов. Во-вторых, придумали ее англичане, когда открыли для себя Африку. Из этой пятерки самый опасный – носорог, он что наш кабан бегает, как таракан – с большой скоростью… Но там… «комфортабельная» охота: с каким-никаким бытом, с подстраховкой. И ощущения сильно смазаны. У них это – как «Мерседес» купить, престижа ради... У нас – совсем другая охота, более драйвовая! Настоящая.

М. Х.: И еще разница в том, что у них зверь непуганый, на виду и беззащитный. Зверя там убиваешь буквально в упор. А у нас лес, мы гоним, ищем, травим…

А. Р.: Мне кажется, что сейчас охота у нас и, скажем, в Европе немножко разная и по оружию. У нас, в России, допускается десятизарядное автоматическое оружие, а вот, допустим, в Финляндии – только пневматическое. Когда-нибудь, надеюсь, все это придет к одному знаменателю. Есть оружие, которое дисциплинирует человека, оно не дает ему расслабиться, потому что все время нужно тренироваться.

У вас есть престижные трофеи?

М. Х.: Чучела заказываем. Есть у нас товарищ, который делает прекрасные чучела, на мировом уровне. В выставках побеждает.

А у себя собираете какие-нибудь «коллекции»?

М. Х.: Да, в охотничьем клубе все собираем. Есть даже предметы обихода из трофеев. Например, люстра из рогов лося. Красиво!

Как вы относитесь к модной сегодня охоте на ворон?

Ю. Ц.: Вороны – адаптированные животные. Они как волки. В принципе, их нельзя уничтожить, они прекрасно плодятся.

М. Х.: Ворона и зайца может съесть, и даже лисенка. Очень сильная птица. Я, когда выхожу гулять со своей таксой, все время жалею, что не могу взять ружье. У таксы хвостик торчит, ворона подлетает и за кончик хвоста ее хватает, пока та поворачивается, она отлетает на забор. И так каждый день!

Наверное, у вас в запасе много «баек»?

М. Х.: А как же! Например, курьезный случай был в Удмуртии. Сами мы не участвовали в этом, но нам охотоведы рассказали. Приехали к ним люди, я так понимаю, это были непрофессионалы. Определили, кто будет номерами, а кто загонщиками. Загнали и подстрелили лося, разделали. Посчитали – одного охотника не хватает. Стали искать. По следам. Он загонщиком шел. Следы обрываются, смотрят – на дереве сидит. Оказалось, во время погони лось провалился в берлогу. Потом лось выбрался из ямы и убежал, а следом вылез медведь...

Вы – медвежатники?

М. Х.: Охота на медведей называется охотой на берлоги, у нас в республике такой нет. В разрешенное время, до начала марта, в берлогу – палку, медведь просыпается, выскакивает, его стреляют. Если в берлоге медвежата, а они бывают уже с января, егеря их частично разбирают. Они маленькие, с ладошку, и до четырех месяцев совершенно не опасны. А потом…

Бывает жалко кого-нибудь из животных?

Ю. Ц.: Бывает, иногда и не стреляем даже. Я в лесу взглядом с лисятами встретился и не стрелял, рука не поднялась. Бывает, и в крупных иногда жалко стрелять – ну, вот что-то не так, и все тут!

М. Х.: А я вот был на охоте, и вышел медведь и два медвежонка, они овес ели – все ими любовались… Это была последняя охота на медведя – рука у меня больше не поднимется.

Ю. Ц.: Когда с них шкуру снимаешь… совсем как человек внутри…

Какие сейчас тенденции в охоте, лук и стрелы, например, нет?

Ю. Ц.: У нас охота с холодным, метательным оружием запрещена, в Европе – да, там вот эта экологичная охота есть. У них специальные места, где животных подкармливают, там, да  – подстреливаешь руками.

Во всем мире самый большой вклад в восстановление природы вносит охотничье общество, только оно одно занимается воспроизводством дичи, остальные всего лишь охраняют, но мало кто занимается этим системно. Надеюсь, до нас лучшие тенденции скоро дойдут.

Вот, например, у себя мы открыли «Спортинг-клуб» – стрельбу в приближенной к охоте ситуации, с имитацией полета птицы и бега зверя. Раньше было так: заряжаешь ружье и сразу приезжаешь на охоту. Но утка не летает так, как комары, и стоишь, ждешь ее полдня. И навык вырабатывался очень долго, не за сезон, а за четыре-пять лет.

Сейчас стрельбе обучают мастера. За сто выстрелов на спортинге даже из человека, не умеющего стрелять и взявшего оружие в первый раз, можно сделать сносного стрелка. Потом  – даже острота зрения не важна, ведь, когда есть навык, ничего не видишь  – ни «мухи», ни цели. Ружье чувствуешь, смотришь на дичь, стреляешь инстинктивно.

Охота – это только стрельба? А вы сами кашеварите на охоте?

Ю. Ц.: Мы уже знаем, кто на что способен, кто лучше готовит на костре, а кто – по снаряжению. Ну, обязанности и распределяются естественным образом, никого не напрягает... Охота – это прежде всего психологический комфорт, общность разных, но близких по духу людей. Многие – богатые, те, кто объездил мир, побывал всюду – возвращаются, ведь эмоции от общения с природой, что получаешь на наших необъятных просторах, заменить нечем… Это необъяснимо… Это жизнь… Ну, сравните: охотиться или на песочке лежать, а?

А. Р.: Как это ни парадоксально, охотником я стал из любви к природе. Еще со школы любил походы, на два-три дня ходили: рюкзаки, каша на костре, романтика… В 1993-м мне подарили ружье и… Хотя просто выехать и посмотреть мне тоже очень нравится. Но знаете… если бы я не был охотником, я бы точно весной не забрался туда, куда нужно ехать на машине, буксовать, торчать по колено в грязи, тащить – и все затем, чтобы посидеть потом где-нибудь на полянке в тишине...

Как воспринимают, что вы охотник?

М. Х.: Моей семье пришлось смириться.

Ю. Ц.: Жена ездит со мной на охоту. С удовольствием. Правда, сама не охотится. Но вообще-то, скажу по секрету, женщин на охоту лучше не брать…