Один вечер на Монпарнасе

Как когда-то богемный Монпарнас дразнил буржуазную общественность своей непристойностью, так Джон Гальяно сегодня будоражит ее своей гениальностью. Гений и порок – сложно представить более удачный альянс для модной коллекции.

Монпарнас перекрестка Монпарнас – Распай, где представлены все отбросы – а порой вся элита – «художественной и интеллектуальной» Европы… Так безвестный поэт, художник, мечтающий преуспеть в Бухаресте или Севилье, обязательно должен по современным условиям Старого Света пройти некую рекрутскую по-винность в «Ротонде» или в «Куполе», этих двух академиях панели, где преподается жизнь богемы, презрение к буржуазии, остроумие и пьянство.

Монпарнас – это одно из тех мест в мире, где легче всего жить, ничего не делая, а иногда еще этим и зарабатывать деньги. Здесь вполне достаточно носить яркий пуловер, курить замысловатую трубку и плясать в рваных башмаках…

В течение десяти лет вся округа регулярно направляет в «Кабан Кюбан», в «Се-лект», в «Виллу», в «Жоке» и в другие столь же экзотические места делегации снобов, раздираемых желанием преступить грань и испытывающих истинное наслаждение, произнося: «Это точно, это верно, я в курсе, мне надоело, хитрая штучка, здоровый парень» и так далее. Невинная утеха, свойственная этому полуинтеллигентному-полуночному интернационалу, в котором побратались богачи, неудачники, бездельники и фантазеры Китая, Африки, авеню Фридланд, Лондона или Аньера.)

Леон-Поль Фарг. Парижский прохожий

Именно такой Монпарнас вспомнил главный провокатор мира моды Джон Гальяно, представив свою осенне-зимнюю коллекцию прет-а-порте John Galliano. Развлечения и быт богемы декаданса и парижского «дна» он воссоздает без морали-зирования, но с присущей ему остротой. Гальяно дает волю чувствам, фантазии и создает уникальное по красочности шоу. Всего шаг – и гости показа из суеты современности окунаются в другую суету – начала прошлого века: экзальтированные персонажи, аристократы и рабочий класс. Дизайнер хотел, чтобы аудитория томилась в ожидании, задавалась вопросами, а в самый кульминационный момент чувствовала себя неотъемлемой частью показа. Так и вышло: актеры смешиваются с публикой, и каждая деталь интерьера рассказывает о прекрасной эпохе.

Кайли Миноуг и Джон Гальяно

Характер уличной парижской жизни передают обеденные столы, декоративные пальмы, собаки, курятники, турецкие коврики, лейки, кушетки публичных домов и старая медная кровать. Гальяно помещает свою коллекцию в декорации шато двадцатых годов, в то время, когда золотой век уступал место модерну, когда кор-сет стал выходить из моды, а богемное творчество вовсю афишировал Тулуз-Лотрек. Вибрирующими мазками, яркими красочными пятнами Гальяно рисует длинные приталенные платья с тысячей воланов, оборок, усыпанные розами ар деко. Каждая модель – искусство, каждая деталь – театр. Парикмахеры и визажисты превзошли себя, чтобы манекенщицы перевоплотились в главную вдохнови-тельницу коллекции, фривольную актрису – «фарфоровую куклу» Кики де Монпарнас. Макияж двадцатых годов яркий и вызывающий: начесанные волосы, не растушеванные румяна, наносимые единым ярким пятном. Вместо бровей тонкая черная линия, накладные ресницы с бисеринками на кончиках, глаза выделяются черными, красными, фиолетовыми и зелеными тенями.

Общественность уже дав-но знает Гальяно как главного театрального постановщика в мире моды. И это ха-рактеризует его не просто как бескрайне талантливого художника, но и как тонко-го стратега в бизнесе. Как никто другой, он умеет заставить работать свое поди-умное шоу на продажу коллекции в бутиках. Но от этого его работы никогда не становятся менее эффектными и волнующими.