Такой загадочный Тибет

 

Много лет я путешествовала по Индии, постигая ее культуру, историю, религии.. Изъездив вдоль и поперек, поняла, что буддизм – это не ре­лигия, а наука, точнее «философская наука».

Работая в 29 штате Индии, бывшей португальской колонии, Гоа, я поняла, что готова увидеть Непал и Тибет, меня буквально потянуло в Гималаи – место, где «живут боги».

 

Тибет – это тот фокус вселенской картины, без которой нет ее целостнос­ти. Недаром великие мыслители, философы, исследователи, люди искусства и литературы стремились и стремятся именно сюда. Здесь искали духовный центр земли тираны и святые.

 

Прочитав все о стране снегов, что доступно на русском языке, я знала, что неподготовленных, праздно любопытствующих людей здесь поджидает опас­ность. Тибет их не впускает.

Как это проявляется? Плохое самочувствие, слабость, давление, симптомы отравления, страх, агрессия, желание немедленно покинуть страну. Бывали слу­чаи, когда люди просто пропадали в горах.

 

Если вы приехали подготовленными, доброжелательно-зрелыми, Тибет от­крывается ощущением немыслимой красоты и счастья. Полное отсутствие фик­сации времени, как в детстве.

 

Угощение чаем – особая церемония в каждой тибетской семье, проявление гостеприимства

Непреходящий полет новых внутренних личност­ных откровений. Хочется немедленно взять кисть Рериха, начать перекладывать на ноты постоянно звучащую симфонию красоты, изъясняться только стихами. И улыбаться, улыбаться, вбирая в себя солнечные лучи, отражающиеся от снежных сверкающих вершин Эвереста и древних храмов. Нигде я не чувствовала такую самодостаточность и независимость….

 

Моя дочь Василиса, которую я взяла с собой, как переводчика и друга, испы­тывала подобные чувства, но с 16-летней девичьей сентиментальностью.

 

Правда, в первый день в Катманду ей было тяжело. Она постоянно задава­ла мне вопрос: каких я жду ответов в этом первобытнообщинном королевстве, неужели эти люди могут знать больше, ведь они даже по-английски говорят не правильно…

 

Но не все переводится на английский и измеряется уровнем жизни. Ты должна почувствовать. И мы стали друг другу проводниками. Она восполняла мой плохой английский, я пыталась показать ей эту удивительную страну. И нам удалось!

 

Передвигаться пришлось на всех видах транспорта: автобусах, такси, мест­ных самолетах, вертолетах, дельтапланах, лодках, байдарках, лошадях…

 

До Катманду билет стоит 900 долларов на человека. А дальше – отели от 15 до 70 долларов за номер. Китайская и индийская визы открываются в посоль­ствах. Непальская виза – 30 долларов по прилету. Питание дешевое и здоро­вое – национальная специфика: а где ее нет?

 

Дорожные расходы, пожалуй, самые серьезные. К тому же, нужно быть гото­выми к постоянной горной серпантинной дороге и отсутствию комфорта. Я зара­нее по интернету разработала маршрут поездки и знала до мельчайших подроб­ностей особенности мест, которые хотела увидеть. Было приятно, когда местное население удивлялось нашим знаниям их культуры, истории, религии.

Мы находимся в Пашупатинахте. Обряд кремации. Мертвый человек за­вернут, как египетская мумия. Вокруг него кладут сложенные лучины. В рот – последние две. Поджигание начинается со рта. Считается, что огонь должен охватить человека изнутри и быстрее превратить его в пепел. Пепел сбрасывают в реку, которая впадает в Ганг. Молятся. Никто не плачет. Все смотрят внутрь себя и с облегчением уступают место следующему. Мы заворожено замираем. К нам подходит изможденный старец 140 лет (о его возрасте мы узнали потом)  – учитель знаменитого Саид-Бабы – и благословляет нас финиками. Он улыбает­ся, видя наши опечаленные лица и произносит молитву, суть которой сводится: «…все вернется на круги своя». Это он подразумевает «сансару» - круг перерож­дений, догадываемся мы. Но легче не становится… Я хотела, чтобы меня сожгли после смерти… раздумала… Фотография кремации получилась удивительная. Теперь она в альбоме всех поражает. Мертвая мумия просвечивает через живого человека, загораживающего ее. Разве это не доказательство перехода одной ма­терии в другую? Мертвая оказалось сильнее живой перед ритуалом сжигания.

 

Входим в глав­ный храм. Там в центре - два порт­рета. Первый – умершего Ламы, настоятеля монастыря и 6-летнего европейского маль­чика в одеянии Ламы. Монахи нам рассказа­ли, что, умирая, лама завещал: его реликвии сможет найти тот, в кого он реинкарнирует­ся через 49 дней. Им оказался испанский мальчик. При перевозке одной из реликвий в виде амулета, висящей на шее настояте­ля монастыря, в отеле, где остановились монахи, произошел случай. Пятилетний ис­панский мальчик подошел к монаху и пот­ребовал вернуть ему его амулет. Говорил он на старом тибетском наречии. Родители мальчика были удивлены, зато монахи об­радованы. Мальчика привезли в монастырь, и он без труда нашел все оставшиеся релик­вии. Пока ребенок находится в Испании, но с 9 лет переедет в Капан. Об этом написано много, но не на русском языке. До сих пор подобные легенды казались выдумкой…

 

Мы сидим в небольшом рес­торанчике под открытым небом. Уже поздно. Вечер прохладный. Ожидая свой французский суп, обращаем внима­ние на молодую европейскую женщину в темном платке. Она что-то читает и ест жа­реный рис. Мы с дочерью спорим, сколько ей лет. Я говорю, что лет 25, а дочь, что она – старуха. Я приглядываюсь и вижу, что прямо на глазах стареет ее шея, руки, лицо. И она превращается в древнюю гурию… Вот видишь, торжествует дочь.. Не успеваю удивиться, как процесс пошел в обратном направлении. Она встает, тянется за сви­сающим с дерева плодом. И вот перед нами гибкая молодая девушка лет двадцати. И так несколько раз - от молодости к старо­сти и обратно. Аппетит пропал у нас обеих. Оказалось, это голландка. Изучает древнее тибетское искусство правильного умирания («бардо») – промежуточное состояние меж­ду жизнью и смертью. цель – сохранение памяти от прошлой жизни в дальнейшей ре­инкарнации. Она постигла первую ступень этой практики. Читая древние писания, она невольно демонстрировала нам азы этого сложного учения. Официанты были удивле­ны не меньше нас. Страшно и удивительно.

 

Сидх. Тибет - страна нескольких религий: шамаизм, ламаизм, буддизм, индуизм.

Старое ти­бетское кладбище. Мест­ные жители боятся ступить на эту землю. Проводник соглашается проводить меня за солидное вознаграждение. Несколько дней пути по горным тропам. Я иду одна. Васи­лиса ушла в треккинг на Аппанурну. Где-то здесь в горах затаились маоисты. Это они устраивают каменные завалы и подрывают машины (недовольны существующей коро­левской властью). Ночуем в тибетской хи­жине. Пьем ячменный чай с маслом и едим рисовые лепешки. Много есть нельзя, трудно идти. Утром отправляемся в дорогу. Столько читала, видела фильмов об этой долине. Здесь должен происходить суд совести. Это вроде маленькой репетиции перед Высшим судом. Пасмурно. Облака почти нависают над головой… Вот оно, кладбище в горной низине. Прошу проводника сфотографи­ровать меня и подойти ближе. Он машет руками и молится. Но за некоторую сумму все-таки преодолевает страх и фотографи­рует. Затем убегает, показывая на место, где будет меня ждать. Когда-то в детстве, лет в 11, я ночью пошла на кладбище - поспори­ла, что преодолею страх. Вот и сейчас, ожи­даю чего-то сверхъестественного, иду на­встречу опасности и знаниям. Любопытство поглощает страх. Обхожу памятники в виде мини храмов. Это могилы лам, а вот круглые камни – простых смертных. Неожиданно из-за облаков появляется солнце, и я любуюсь открывшимся видом. С одной стороны – по­логие горные хребты, с другой – зеленая цветущая низина, а между ними – древние бело-серые камни древнего кладбища, как символы вечной и мимолетной жизни. Я замерла в состоянии благоговения и тре­пета. Совесть моя молчала… Суд, видимо, перенесли…На обратном пути проводник уважительно отзывался о моем интересе к их обычаям и радостно молился.

 

Завтра мне исполняется 50. В этот день хочу посмотреть с дельтаплана на красоту гор и суету нашей жизни. Полет назначен на 9 утра. Но король решил с раннего утра полетать на верто­лете. Авиа клуб предлагает лететь мне в другой день из-за облачности и плохой ви­димости в более позднее время. Я не согла­шаюсь. Хочу именно в свой день рождения. Ждем. В 10.45 дают разрешение. Взлетаем. Вот это адреналин! От напряжения потеют руки. Ветер пытается сорвать шлем. Пилот знаком показывает, что набираем высоту – будет потряхивать. При наклоне дельта-плана кажется, что сердце не выдержит. Но открывающийся просто космический вид: «белая ступа» размером с жемчужную се­режку, блестящая нитка бус горных озер, все оттенки зеленого и игрушечные квад­ратики непальских построек, переходящие в заснеженные гималайские вершины, – за ставляют забыть страх. Мой пилот кричит, что самое время «класть облака в карманы» (подарок с Тибета) и протягивает мне лож­ку – попробовать облака на вкус, как уго­щение. Это у них такая традиция. Красиво! Надо мной точкой повис дельтаплан, где летит моя дочь. Как она там, что чувству­ет? Все-таки я ненормальная мать! Но тут на высоте тысяч метров слышу: «Happy birthday to you!». У меня слезы градом. Не могу сдержаться. Катарсис…

 

Кто не хочет познакомить­ся с настоящим тибетским ша­маном? Нас любезно согласился проводить один местный альпинист. Он – шерп. Шер­пы – это уникальная народность, живущая в горах на высоте 3-4 тысяч метров над уров­нем моря. У обычного, неподготовленного человека на этой высоте поднимается дав­ление, не хватает кислорода, начинаются носовые кровотечения. А для шерпов – это родина, поэтому они считаются самыми вы­носливыми проводниками. Мы движемся в направлении королевства «Мустнаг» (коро­левство в королевстве). Мистическое место, расположенное севернее массивов Аннпапурны и Джаулагири. В Мустанге нет денег. Там еще настоящий первобытнообщинный строй, это королевство, не тронутое сак­ральной культурой. Еще в самолете, летев­шем из Дохи в Катманду, мы познакомились с Сергеем Вершиловым – другом Сенкеви­ча. Он альпинист, режиссер, первым снял фильм о Мустанге. Раньше туда с камерой не пускали. От него мы узнали много под­робностей об этом оазисе Ло. В этом коро­левстве проживают около тысяч человек, охраняющих тайну древних манускриптов, в которых есть указания на приход Будды Майтрейи. Виза в это королевство стоит 700 долларов, идти туда 20 дней от горо­да Джомсом через семь перевалов, горные реки и ущелья. Но тот, кто там побывает, возвращается другим человеком, пере­оценив суетность жизни. Наш же путь был поближе, к одному из знаменитых тибет­ских шаманов - Тхуптепу.

 

Маленький каменный домик в центре по­селка. Навстречу к нам вышел современно одетый, спортивный мужчина лет 45-и, с глубокими черными глазами. Кажется, что его папа был индус, а мама – китаянка. Ти­пичный симбиоз тибетской внешности. Мы обменялись традиционными «Намасте» (я приветствую в тебе бога) и как-то стразу нашли общий язык (конечно, английский). Он рассказал, что шаман уже в десяти по­колениях, отсюда и его «сила», о которой ходят легенды по всему Тибету и Непалу. Тхуптеп лечит любые болезни, предсказы­вает судьбы людей и целых стран, облег­чает страдания, борется со злом. За час может побывать во многих странах, войдя в «тонкое тело»… Но чудеса все вечером, пообещал он и удалился. Еле дождались вечера. Собралась вся деревня. Многие в ярких масках, национальных костюмах. Развели костер. Факелы, живая музыка, запах костра и благовоний навевал ат­мосферу волшебства и праздника. Нас посадили в первый ряд и еще до выхода шамана стали угощать горячим напитком. Не пить было нельзя. Закружилась голова. Шаман появился под громкие ритмичные звуки, началось захватывающее зрели­ще. Сколько раз что-то подобное видела в кино, но разве можно сравнивать это с живыми впечатлениями? Если тибетская главная мантра «ом мани падме хум» действует релаксирующе, то песня и та­нец шамана – возбуждающе… Зверская маска, кажется, оживает и начинает под­смеиваться, ритм и звуки все учащаются и становятся громче. Краски смешивают­ся с огнями, запахи – со звуками. И вот кажется, что шаман уже оторвался от земли и левитирует где-то над головами. Я хочу снять все это и щелкаю фотоаппа­ратом, но чья-то рука властно закрывает объектив. Снимать нельзя. Проявив в Ка­зани пленку, я поняла, что кадр не полу­чился. Почему? Тоже загадка. Утром мы долго беседуем с шаманом о способах медитации, магии, да и просто о жизни. Тхуптеп оказался образованным челове­ком, знающим философию, историю, ме­дицину. Мы подружились… На прощание он подарил нам старинный шаманский оклад как символ силы, оберегающей от зла. Внутри оклада – древние тибетские заклинания. Мы боялись, что его не раз­решат вывезти, но, похоже, на границе это никого не интересовало. Наверное, мы еще не скоро сможем прочесть эти древние манускрипты, но удивительная вещь, подаренная от души, предает спо­койствие и уверенность.

 

Охота на слонах. Слон идет вальяжно по джунглям. Он нас уже знает. Утром мы с ним купались. Мы сидим у него на спине в деревянном ящике. Трогаемся сквозь кустарники, ветки деревьев, лианы. Неизвестные растения хлещут по ногам и лицу. И вдруг видим: целое семейство черных носорогов, но они почему-то не черные, а серо-белые. Конечно, лежат они в грязе­вой луже – такие милые и беззащитные… Но это обманчивое впечатление. Говорят, могут затоптать. А вот, среди кустарника с белыми цветами притаилась большая пятнистая кошка – это бенгальский тигр. А на поляне – целое оранжевое облако грациозных косуль. Хищник спугнул их. Подходим ближе к реке. Разноцветные павлины перелетают с ветки на ветку и «ухают», как наши филины. Незаметными бревнышками греются на солнце аллига­торы. Слону жарко и он трубит. Мчится в воду. Мы подпрыгиваем на нем, нам смеш­но. И не только нам. Впереди на слоне – китайцы. «Нинь хау», кричу я им, и они тоже смеются. Наши слоны сцепляются хоботами, играют. Мы тоже забываем о возрасте, о проблемах, ждущих нас на родине, и чувствуем себя счастливыми. Гималаи! Тибет! Непал! Осуществленная мечта. Сон наяву…

 

Фото: Олег Лопаткин, Ольга Арнольди 

История строительства Поталы – это красивая быль-сказка. Тринадцатиэтажную резиденцию предполагалось строить из двух дворцов – белого и красного. Работа была тяжелая, и далай-лама самолично сло­жил песню для рабочих-строителей, облег­чающую их труд. Белый дворец закончили строить в 1653 году, а в 162 году во вре­мя строительства красного дворца Пятый далай-лама почувствовал приближение смерти. Опасаясь, что его кончина положит конец работам над красным дворцом, далай-лама взял клятву с приближенных скрывать его смерть до окончания работ. Получив такое заверение, лама спокойно скончал­ся. Приближенные подыскали похожего на умершего далай-ламу монаха для офици­альных выходов, и действительно, смерть далай-ламы оставалась в секрете еще целых 12 лет. В 1694 году останки «руководителя строительства» - Пятого далай-ламы тор­жественно внесли в законченный красный дворец, ставший усыпальницей и для всех последующих далай-лам.

 

Интересно, что само понятие «монах» во многом отличается от привычного нам христианского. Тибетский монах – существо свободное как экономически, так и духовно. Вступая в монастырь, послушник покупает или снимает себе жилплощадь. Внутренняя обстановка жилья монаха полностью за­висит от его материального достатка и ха­рактера. Некоторые монахи проживают вне стен монастыря у своих родных, помогая им по хозяйству, и являются в монастырь лишь на занятия, ритуалы и раздачу милостыни.

 

Интересно и то, что безбрачие для ти­бетских монахов вовсе необязательно. Же­натые ламы и монахи вьют свои гнездышки за пределами монастыря, так как вход для их жен туда запрещен.

Но что особенно удивительно – мо­нахи и послушники не привязаны к своему монастырю и к своей школе, они свобод­но могут переходить туда-сюда, учиться и практиковаться в разных местах. Никто не имеет права требовать от монаха-ламаиста отчета о его религиозных или философских воззрениях. Он может исповедовать какое угодно учение, даже быть вообще неверую­щим – это его личное дело. Такая свобода объясняется особенностями буддизма как религии.

Тибетцы очень приветливы и гостепри­имны. Но и туристам очень легко соблюдать местные традиции: при приветствии добав­лять слово «la» после имени человека, таким образом выражается уважение к жителю Ти­бета, уступать дорогу старшим, не издавать лишних звуков при еде и питье.

 

Главные блюда тибетской кухни – жа­реные блины из ячменной или пшеничной муки, мясо, молочные продукты. В Тибете в еде стараются придерживаться такого принципа: летом употреблять белую пищу (молочные продукты), а зимой – красную (мясо).

Блюда тибетской кухни славятся лег­кими, свежими и нежными ароматами. Соль, лук и чеснок – основные специи, которые используются при приготовлении. В Лхасе, Шигатце и цетанге есть множество ресто­ранов, украшенных в традиционном стиле, где во время обеда, наслаждаясь восхити­тельными блюдами местного приготовления, можно любоваться картинами и фресками, выполненными в традиционной технике и символизирующими счастье и удачу.

 

Климат на большей территории Тибета не столь экстремален, как думают многие. Однако его особенностью являются резкие перепады температур и изменения погоды в течение суток. Лучшее время для соверше­ния поездки в Тибет – это период с апреля по октябрь. В это время устанавливается мягкая погода.

 

Китайский юань или ренминби.

Слово «юань» на китайском языке озна­чает «монета». Более правильное название национальной валюты – ренминби – «народ­ная валюта».

1 евро равен примерно 10 юаням.